Шаг во тьму - Страница 67

Я стукнул себя кулаками по коленкам, потряс головой, но сумбур в мыслях никуда не уходил. Нет, ни черта не понимаю. Ничего не складывается.

Я поглядел на Гоша. Гош смотрел в сторону домика, на лице хмурая отрешенность.

– Гош, ты что-нибудь понимаешь?

Гош медленно повернул голову ко мне, поглядел, но как-то сквозь меня, и снова отвернулся к домику.

– Ясненько… Я тогда пойду пройдусь вниз, Гош. Посмотрю, что там.

Выскользнув из машины, я перемахнул через полосу газона к стене дома, вдоль нее до угла. Кроме узкой дорожки, ничто не отделяло меня от густого кустарника, а дальше и деревья начинаются.

Между кустов, не выходя к дороге, плавной дугой повторяя ее заворот, и через двести метров она вывела меня к шоссе. На съезде новенький автоматический шлагбаум неприветливо полыхал красными огнями.

Прищурившись, я постоял, глядя на неутомимые вспышки. Самоуверенные и наглые. Такие же, как и те суки, что поставили здесь этот шлагбаум.

Будто не они здесь незваные гости, а те, кто всю жизнь прожил в этом городишке. Овечки, которым достаточно поставить вот такое красное пугало, и никто даже не поинтересуется, куда ведет эта дорога, почему здесь нельзя проехать напрямик – по новенькому-то асфальту, а надо по старым раздолбанным дорогам тащиться в объезд нескольких кварталов…

Мигающий красный свет, самодовольный и резкий, бесил меня, как бесило и то, что я не понимаю, что здесь творится ни черта не понимаю!

Я выбрался из кустов на обочину шоссе. Поглядел вдоль дороги.

Ну, хоть тут угадал. Влево – первые дома, вправо метрах в ста была заправка, там же и кафе. Крошечное, но мне сейчас не нужен шик, мне нужно что-то горячее и с кофеином – прочистить мозги.

Машин не было ни на заправке, ни перед кафе.

Я толкнул дверь, звякнул колокольчик. Синие стены, три высоких столика – для еды стоя. Но не пусто. За столиком у окна стояла девушка. Хохлилась, как мокрый воробей, над стаканчиком кофе, обжав его обеими руками, грела пальцы.

На звук колокольчика выглянула женщина из прохода за прилавком, отирая сырые руки о фартук.

– Добрый день. Поужинать? Что-нибудь поплотнее?

– Да нет… – Я смущенно улыбнулся. – Я бы, скорее, позавтракал. – Я кивнул на кофеварку.

Женщина разочарованно кивнула. Заурчала кофеварка, потек запах кофе.

– Сахар? Сливки? – почти безнадежно спросила она.

– И того, и того.

На этот раз женщина кивнула довольно. Покосилась на девушку, будто ставя меня в пример. Та пьет пустой черный?

На меня девчонка не глядела, но с интересом разглядывала мое отражение в стекле, это я заметил.

Сама одета как моя сестра-близняшка. Тоже высокие, под солдатские, ботинки на высоких подошвах, тоже длинный черный плащ – правда, мой из грубой кожи, у нее же из очень тонкой, даже на вид мягкая, как замша. И не до середины лодыжки, как у меня, а еще длиннее, до самых пят. Если бы не высокая подошва ботинок, полы мели бы пол.

Темные волосы до плеч, сейчас сырые и спутанные. Лицо бледное, глаза, кажется, светлые. Немного насупленная. Густые брови, и без того вразлет, сомкнулись на переносице, как раскинувшая крылья чайка.

Поймав мой взгляд в стекле, отвела глаза и от отражения. А может, просто решила заглянуть сквозь отражение на улицу, узнать, на какой машине приехал. Я хмыкнул.

Получил кофе, сахарницу и крошечный кувшинчик со сливками – и вот тут нахмурился. Машину, на которой я сюда приехал, она, конечно, не увидит. Нет ее на стоянке. Но на стоянке вообще нет машин. И как же она сама-то сюда попала? В это крошечное кафе у выезда их города. Не пешком же сюда шла, посреди ночи, ради чашечки кофе?

Я оглянулся, но слишком поздно. Лишь звякнул колокольчик и тихо чмокнули резиновые уплотнители двери. За столиком у окна остался пустой стаканчик да сотенная бумажка под ним.

* * *

Силуэт Гоша сквозь стекло был неподвижен и невозмутим, как остывший труп. Даже не оглянулся, когда я открыл дверцу. Как смотрел на домик с крышей из красной черепицы, так и глядел дальше.

Машина жабы была на месте. Здесь, слава богам, все в порядке.

– Там внизу шлагбаум.

Гош чуть кивнул. Это его не удивило, похоже.

– Гош… – Я замялся. От осторожности до паранойи иногда всего один шаг. Но все же… – Гош, я пока был в кафе, там…

Гош вскинул руку, и я заткнулся. Тоже увидел.

Внизу на дороге, вдоль которой я только что пришел, посветлело. Из-за изгиба протянулись лучи фар, поползли к нам, поворачивая.

Окатили, ослепляя даже через боковое зеркало и тонированные стекла. Выхватили из темноты прутья забора, еще ярче подсветили домик-игрушку, грязную стену морга и, рассеиваясь и отражаясь, обрисовали крайние кусты пустыря и саму машину. Черный «мерин».

Шел не притормаживая, не виляя в попытках сориентироваться на дороге, появившейся здесь всего день или два назад. Водитель точно знал, куда ему нужно. Выруливал на второе стояночное место, рядышком с машиной жабы.

Под желтым светом фонариков чернота «мерина» отливала странным пурпурным оттенком. Лихо, но точно «мерин» втиснулся бок о бок с «ауди».

Таким же быстрым и точным движением Гош выхватил из кармана бинокль и поднес к глазам.

Из машины – передняя правая – вылез мужчина в плаще и взбежал по ступенькам на крыльцо.

Я наконец-то выудил из бардачка запасной бинокль.

Твердый подбородок. Резкие, сильные движения человека, готового к обороне не в мечтах, а в любой момент реальной жизни, хоть прямо сейчас. Короткий ежик волос, но не кругляшом под машинку, а повыше к бокам, руками мастера, превратившими даже эту простую, казалось бы, стрижку солдатика-новобранца в прическу уверенного в себе и успешного бизнесмена. И белоснежный воротничок шелковой рубашки. Туго – и идеально правильно – затянутый галстук, с блеском золотой булавки. Лацканы дорогого пиджака из-под отворотов не менее дорогого плаща, только цвет у плаща какой-то странный – не деловой черный, а пурпурный…